Все к лучшему - Галина Альвергнат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что – что? Было неизвестно не только ей. Никто не знает даже ближайшего будущего, даже того, что может произойти через пять минут. В той же чрезвычайной ситуации, в какой она оказалась, невозможно было даже ничего предположить…
3
После Сан-Франциско они еще ехали куда-то на машине, казалось ей, долго, бесконечно долго. Анна потеряла счет времени, не понимала, в каком направлении они двигаются, не знала уже даже приблизительно, где находятся.
Голова болела и от усталости, и от бесконечных навязчивых и тревожных мыслей. Хотелось спать, но она была почти уверена, что не заснет, если такая возможность появится…
Наконец машина свернула на узкую дорогу, по краям деревья, деревья. «Как будто в лес углубляемся,» – успела подумать… Машина остановилась перед большими массивными воротами, которые почти сразу же начали бесшумно открываться…
Она помнила, как они вошли в какое-то помещение наподобие приемной. Как она попросила разрешения позвонить.
– Звоните. 2—3 минуты. В присутствии Вашего переводчика. Никаких сведений передавать нельзя, – ответили ей.
Дрожащей рукой Анна набрала номер.
– Мама…
Наверное, Вера Игнатьевна сидела рядом с телефоном, потому что ответила сразу.
– Господи! Анечка. Родная моя! Где ты? Как дела?
– Все хорошо. Добралась до места. Но очень устала и говорить долго не могу. Сколько сейчас у вас времени? Как ты? И дети?
– У нас десять часов утра, – Вера Игнатьевна как будто все сразу поняла и была очень краткой. – И все хорошо и со мной, и с внучками. А ты, постарайся хорошенько отдохнуть, если такая возможность представится, не беспокойся о нас. У нас все в порядке. Сможешь еще позвонить? Нам главное знать, что ты жива и здорова.
– Думаю, смогу. А пока до свидания. Целую вас всех крепко-крепко и очень люблю.
Еще она помнила, как ее вели куда-то, как она силилась сообразить, сколько же сейчас времени здесь, здесь, где она находится. А где она находится? Должно быть, все-таки недалеко от Сан-Франциско. Значит, если это так, то сейчас, скорее всего, полночь. Пройдя несколько сотен метров, они вошли в ворота, небольшие, которые сопровождавшая их женщина открыла ключом. Неширокая аллея, засаженная по бокам высоким густым кустарником, и в конце ее – маленький одноэтажный домик.
«Здесь Вы будете жить. Скорее всего недолго. До тех пор, пока мы не найдем семью, которая захочет взять Вашего ребенка,» – объясняла женщина.
Несмотря на усталость, Анна все понимала, но не останавливала Линду, продолжавшую переводить. Почему? Вконец растерявшаяся Анна вряд ли могла сейчас ответить даже на более простой вопрос.
«Я покажу Вам дом. Потом можете принять душ и отдыхайте, – продолжала женщина. – Только сначала примите это.»
Женщина достала из кармана какие-то таблетки, взяла одну, положила ее в стакан, налила туда воды из графина, стоящего на столе, и протянула стакан Анне.
– Что это? – испуганно спросила Анна.
– Выпейте, – повторила женщина. – Никакого вреда это Вам не принесет.
«Какая разница! Если и принесет,» – обреченно подумала она, послушно взяв стакан…
Еще помнила, как женщины ушли, пожелав ей спокойной ночи. Но как она добралась до постели и как раздевалась, уже нет…
Странно, что в памяти осталась последняя мысль, с которой упала, проваливаясь в глубокий сон… «Проснусь ли завтра?…»
4
Она проснулась. Вернее, ее разбудили.
То, что кто-то стоит над ней, пытаясь разбудить, не сразу дошло до сознания. Медленно села на кровати, стараясь вернуться к реальности, сообразить, где находится, кто только что дотрагивался до ее плеча, что вообще вокруг происходит.
Рядом с ее кроватью стояли Линда и женщина, кажется, незнакомая. Точно, не та, что была вчера. Или это было не вчера? Что же с ней такое? Давай, Анна, приходи в себя!
Женщина начала говорить что-то, что она не сразу поняла. К счастью, Линда переводила:
– Вчера Вы приняли лекарство, успокоительное, сочетающееся также с легким снотворным действием. Все это дало такую реакцию, видимо, потому, что Вы к тому же сильно устали. Да еще разница во времени. Но не беспокойтесь, это быстро пройдет. Вы уже можете встать? Или мы зайдем примерно через час?
Анна кивнула, соглашаясь, и начала подниматься.
– Вот и хорошо, – обрадовалась женщина. – Собирайтесь не торопясь. Можете даже принять душ. Я принесла одежду, более подходящую для нашего климата. Потом завтракайте – все на столе. А мы подождем на улице
Все время после завтрака и до самого обеда она провела в двухэтажном здании, напоминающем поликлинику.
Здание находилось в нескольких сотнях метров от ее домика, и, когда они шли туда и назад, ей удалось заметить еще несколько точно таких же домиков, прячущихся за густым кустарником.
В здании-поликлинике ее водили из кабинета в кабинет. В течение нескольких часов взвешивали и измеряли, просвечивали и прослушивали, взяв при этом все возможные анализы.
Заключительным этапом было собеседование в большом кабинете, обставленном дорогой мебелью. Принимала ее ухоженная женщина средних лет («а, может, и не средних, – засомневалась Анна после нескольких минут наблюдения. – Кто их поймет, какого они возраста? При всех достижениях современной медицины?»).
«Главврач» (как она определила для себя) была доброжелательной и сдержанной в то же время.
– Я должна Вам объяснить все моменты, касающееся Вашего пребывания здесь, – говорила она. – Сначала выслушайте, потом можете задать вопросы, если что-то будет непонятно.
Все было понятно. Жить она будет в том домике, где ночевала. Перемещаться свободно можно только по маленькому садику рядом, по всей остальной территории запрещено. В это здание она будет приходить в сопровождении персонала по мере необходимости. Медицинское наблюдение обязательно. Завтраки, обеды и ужины будут доставляться на место. И настоятельно рекомендуется соблюдать режим дня, правильное чередование сна, прогулок на свежем воздухе и отдыха.
– Есть какие-нибудь вопросы? – завершила «главврач».
– Только две просьбы, – Анна была почти спокойна.
– Слушаю.
– Могу я попросить книги во временное пользование?
– Какие книги? – женщина-главврач казалась удивленной.
– Пособия по изучению английского языка. Скорее, американского английского, который я понимаю хуже. И несложные художественные книги, можно детские, чтобы я могла практиковаться.
– Хорошо, я распоряжусь. И вторая?
– Мне необходимо, хотя бы изредка, говорить с домом. У меня там остались дети и мама. Пожалуйста!
– Мне доложили, что вчера Вы уже звонили домой. Можете позвонить еще… через три дня. Три-пять минут и в присутствии переводчика.
– Спасибо.
С этого дня время потекло очень однообразно.
Одинокие завтраки, обеды и ужины, одинокие прогулки на небольшом пространстве вокруг ее временного пристанища, окруженного таким высоким и густым кустарником, что за ним ничего не было видно, частые визиты в двухэтажное здание, которое она называла про себя «поликлиника». Через неделю с ней попрощалась Линда, сказав, что руководство заведения решило, что и сама Анна может уже неплохо объясняться с ними.
Чтобы занять вяло текущее время и голову, полную невеселых раздумий, размышлений, сомнений и колебаний, она много занималась. К счастью, книг и пособий по языку, которые были доставлены по ее просьбе, хватало. Анна читала и занималась в разное время дня – то на улице, если позволяла погода, то в доме, иногда у раскрытого окна, из которого видна была значительная часть ее нынешней среды обитания.
Она не знала, но догадывалась, что находилась здесь не одна: были и другие обитатели, вернее, обитательницы.
Однажды, во время очередного визита в «поликлинику» она успела заметить в конце коридора женщину, одетую в точно такое же платье, как на ней. Это длилось несколько секунд. «Видимо, произошла несостыковка во времени, – подумала она. – Как же они нас тут прячут друг от друга!»
В другой день Анна занималась, сидя на улице. Дул небольшой ветерок, и она выбрала место у кустарниковой изгороди, повернув шезлонг спинкой к забору. Вдруг какой-то непривычный запах! Принюхалась, подняв голову от книги. Точно. Дым! Кто-то курит с другой стороны изгороди.
– Эй! – донеслось до нее почти в тот же момент. – Есть там кто-нибудь? Есть кто-нибудь, черт побери, за этим дурацким забором? Да что же они меня одну здесь прячут, что ли?
Говорили по-русски.
Анна подумала несколько мгновений. Отвечать или нет? Что сказать? И что говорить, когда говорить нечего? И зачем?
Она встала и, не отвечая, медленно пошла к дому.
Она не знала и не догадывалась, что за ней, как и за другими женщинами, ведется видеонаблюдение.
